296 / 309
ЛЕКСАНДРА
Сильный.
2 9 3
— Я хочу, чтобы вы объяснили, — сказалъ я
прямо.
Онъ сталъ объяснять топорнымъ языкомъ, но
вразумительно.
— Бакунинъ хотѣлъ, чтобы въ нашу Русь не
прошелъ кагшталъ, А Карлъ Марксъ говоритъ:
„Пройдетъ въ Русь капиталъ и нарождаетъ про-
летаріевъ. Эти гіролетаріи будутъ ему могила
Бакунинъ говорилъ: „Община прочная"... Но масса
лролетаріевъ народилась на фабрикахъ.
— Ну, ты опять, — неожиданно заговорилъ
Мордвиновъ. — Мужикъ жесткій. Его въ котлѣ
не уваришь.
— A дѣло къ тому идетъ, — возразилъ Неру-
чевъ. — Долго варить, можно топорище во шахъ
разварить.
Это, очевидно, былъ старый, часто возобновляемый
споръ.
— Я болѣе склоненъ къ философскимъ те-
мамъ, — заговорилъ Неручевъ. — Спинозу купилъ.
Жую, разбираю. Что есть Богъ, и что есть міръ,
и что есть я? Зубы старые, не берутъ. Вотъ
кабы, когда намъ было двадцать лѣтъ, встрѣли бы
мы такого человѣка, объяснительнаго, не мучались,
не измождались, — что бы изъ насъ вышло...
Ты спрашиваешь, какъ теперь идетъ? Съ пестри-
ной идетъ. Глядя по мѣстамъ и по людямъ. На-
гіримѣръ, безпоповцы, — есть лѣвые, а есть —
боятся, говорятъ: конституция — антихриста печать.
Я думаю, не скоро кончится.
Вотъ просидѣлъ во-
семь дней въ арестномъ домѣ. Гонятъ мужиковъ-
аграрниковъ. Эй, дуботолки. Травы укосилъ, дровъ
увезъ, — всѣ эти грѣхи теперь наказываютъ. И есть
тамъ два надзирателя-каина, колотятъ ихъ по голо-