299 / 309
26 2
ИСКАТЕЛИ.
резиновыхъ калошахъ. Онъ сидѣлъ, опираясь ру-
ками на столъ. Столъ былъ старый, черный и даже
лоснился весь, какъ будто его покрыли тусклымъ
лакомъ.
Я прошелъ влередъ и назвалъ свое имя, ссылаясь
на общихъ знакомыхъ.
Сапожникъ посмотрѣлъ на меня подозрительно,
потомъ подошелъ и сталъ что-то шептать, но слѣ-
пой махнулъ рукой.
— Э, все равно, и такъ одинъ сижу.
— Слѣпой я отъ малолѣтства, — сказалъ онъ, —
до старости дожилъ, мнѣ пятьдесятъ восемь лѣтъ.
Несмотря на убогій видъ, ему можно было дать
гораздо меньше. Въ волосахъ не было сѣдины, и
въ лицѣ трепетала особая чуткость, напряженная и
вмѣстѣ осторожная, свойственная слѣпцамъ.
— Я
сл-ѣпой
изъ-за отца, — сказалъ Матвѣй
Иванычъ. — Сильно пьянствовалъ, дрался, мать билъ,
беременная была... Варвары у насъ — не люди.
Когда я родился, глаза не открылись. Нѣмка одна
стала насильно открывать, хуже сдѣлала. Совсѣмъ
гноемъ затекли.
„Отецъ былъ рыбакъ, торговецъ, буржуй. Тор-
говалъ съ товарищами, на нихъ люди рыбачили.
Потомъ, какъ сталъ пьянствовать, самъ на другихъ
сталъ рыбачить. Дядя мой Пахомовъ, бѣглопопо-
вецъ, имѣетъ сто тысячъ капиталу. Я къ нему не
хожу. Какъ померъ отецъ
3
было мнѣ лѣтъ двадцать.
Домъ остался. Я къ дядѣ гіришелъ, говорю: „Этотъ
домъ долженъ теперь придти въ упадокъ. Возьми,
будто въ залогъ. Выдавай пожизненно". Онъ не
помогь. Говорить: „Продай вовсе". Далъ тысячу
рублей. Подѣлили съ сестрой. Пришлось на мою
долю гіятьсотъ рублей. Отдалъ хорошимъ людямъ,