49 / 309
46
ДУХОБОРЫ ВЪ КАНАДІІ.
Миша однако встрѣтилъ мои разспросы тѣмъ. же
самымъ. непримиримымъ осужденіемъ.
— Театры? —говорилъ онъ, — а что въ нихъ
смотрѣть? Мы пробовали, ходили. Только одна
срамота. Парни да дѣвки ломаются. Безстыдцики! —
заключилъ онъ совсѣмъ по-дѣтски, и его румянецъ
снова вспыхнулъ до самыхъ ушей. Повидимому, онъ
вспомнилъ подробности своего личнаго опыта въ
посѣщеніи какого-нибудь изъ виннипегскихъ кафе^
шантановъ.
— Не говори! — вмѣшался другой духоборскій
критикъ, по виду совсѣмъ подростокъ, еще моложе
Миши. У него были веселые сѣрые глаза и пріятный,
слегка картавый голосъ.
— Театры бываютъ разные.
Вотъ я зимуся
видѣлъ въ Менодозѣ, одинъ д р а м ъ давали, какъ
его, „Отеллу", сочиненіеШекспира, — сколь хорошо!.,
Даже въ книжкахъ столь хорошо не пишутъ. Главный
игральщикъ тамъ н и г р о , черенъ арапъ по-нашему,
свою жену, удушаетъ на сценѣ.
— Что же хорошаго ! — угрюмо . возразилъ
Миша. — Значить, онъ убивецъ...
— Онъ не виноватъ! — горячо возразилъ. защит-
никъ драмы. — Его злой человѣкъ , подбилъ. Онъ
потомъ съ горя самъ зарѣзался.
Вѣрите, я ревма-
ревѣлъ отъ жалости! — простодушно признался онъ,
обращаясь ко мнѣ.
Меня, однако, занимала совсѣмъ другая идея.
— Вы, значить, понимаете англійскій театръ? —
спросилъ я молодого театрала.
— Понимаю! — скромно отвѣтилъ мальчикъ. —
Я въ школѣ учился двѣ зимы, а кой-чему занялся
отъ англійскихъ ребятъ.
Лица его товарищей покрылись улыбками.