47 / 309
4 4
ДУХОБОРЫ ВЪ КАНАДІІ.
— И въ Канадѣ-то не все ровное! — говорилъ
Миша. — Есть одно хорошее, а другое — худое...
Вотъ, къ примѣру, англики нарекаютъ на насъ, что
мы хотимъ жить селами на обчинѣ. ГІо-ихнему,
каждый человѣкъ долженъ жить на своемъ участкѣ.
А по-нашему, это — самое звѣрство. Потому что
живетъ человѣкъ въ пустынномъ мѣстѣ одинъ въ
родѣ звѣря... Еще другое. Семьистому человѣку
поодиночкѣ жить не бѣда, а малосемейнымъ —
худо. Захвораетъ если, никто, пожалуй, и не на-
вѣпается.
— Вотъ я вамъ случай разскажу, — продолжалъ
онъ. — Здѣсь фермы нарастаютъ въ родѣ какъ пчели-
ный сотъ, рядышкомъ одна подлѣ другой. Кто позже
всѣхъ пришелъ, тотъ садится съ краю, а дальше,
конечно, лѣсъ, либо степь. Въ прошломъ году
выѣхалъ англикъ одинъ тоже на ферму, бѣдненькій
такой, маломочный, жена у него молодая и одинъ
ребеночекъ грудной. Денегь у нихъ нѣту, надо на
работу идти. Вотъ онъ побился недѣли три, уладилъ
для нихъ хибарку, изъ хвороста плетеную, самъ
ушелъ на дорогу копать землю. Близко работу не
нашелъ, послали его за триста миль на сторону.
Написалъ домой письмо, отвѣта нѣтъ. Думаетъ:
видно къ моему участку еще почта не прошла. А
заработокъ хорошій. А дома у него тѣмъ време-
немъ хозяйка захворала или попритчилось чего.
Никому, конечно, и горя нѣтъ, что вотъ не показы-
вается человѣкъ. Да и не знаетъ никто.
Зтакъ
недѣли черезъ три индѣи мимо шли ассинобойскіе, одна
индѣйка зашла хлѣба вымѣнять. Перье они утиное
собираютъ да на печеный хлѣбъ мѣняютъ, индѣи
эти. Смотрятъ, а хозяйка-то ужъ холодная лежитъ,
дч и ребенокъ холодный, съ голоду видно замеръ...