172 / 309
КРЕСТОВЫЙ ПОХОДЪ.
1 6 9
слѣдно; по всей вѣроятности, попалъ къ сосѣднимъ
фермерамъ-галиціанамъ и къ „индѣямъ".
Однако „искатели слободы" отнеслись съ боль-
шимъ негодованіемъ къ этой непрошенной опекѣ.
„Зачѣмъ вы забрали нашъ скотъ? — говорили они
агенту. — У васъ какая наказанія полагается за
крадежъ? Небось, штрафъ да тюрьма, а до того
доходить, что и вѣшаютъ. Значитъ, у васъ законъ
только для одной стороны, а не для другой".
Тѣмг fit менѣе жизнь безъ скота, какъ со-
знавали сами „искатели", стала совершенно невы-
носимой. Полевая уборка кончилась, но около хо-
зяйства было много работы. Нужно было возить
дрова и бревна для построекъ, ѣздить въ городъ
за покупками, распахивать съ осени новую пашню.
Все это теперь приходилось исполнять собственною
человѣческой силой вмѣсто лошадиной.
„Со скота сняли ярмо, — стали говорить „ис-
катели", — да сами на себя и надѣли".
Дѣйствительно, „искатели" волочили на себѣ
плугъ и даже ходили въ городъ съ возами, запря-
гаясь по десяти лямокъ въ одну повозку, но кри-
зисъ назрѣвалъ, и было очевидно, что въ качествѣ
единственнаго выхода изъ невыносимаго положенія
явится попытка массоваго бѣгства куда-нибудь, куда
глаза глядятъ.
Вмѣстѣ со скотомъ многіе изъ искателей отка-
зались также и отъ употребленія денегь. Одни про-
сто выбрасывали ихъ на дворъ, на сорную яму.
Другіе приходили въ городъ и отдавали ихъ на-
чальству, говоря: — „Намъ не нужны эти пестрыя
бумажки. Возьмите ихъ, это ваше!" Часть этихъ
денегь тоже отыскалась впослѣдствіи и была при-
соединена къ духоборскому фонду.