213 / 309
2 1 0
Д
УХОБОРЫ ВЪ
К
АНЛД-В.
ными, темнолицыми, въ растерзанной одеждѣ и съ
грубыми украшеніями, несимметрично подобранными
изъ пестрыхъ бусъ и блестокъ. Волосы ихъ тем-
нѣли такою густою матовою чернотой, какая ни-
когда не встрѣчается у европейскихъ народовъ. Впе-
реди первой одноколки шелъ человѣкъ въ рваномъ
черномъ сюртукѣ и замшевыхъ мокасинахъ. На го-
ловѣ его былъ нахлобученъ цилиндръ съ пробитымъ
донышкомъ. Лицо его было все въ морщинахъ и
складкахъ, и тѣло у него было такое тощее и тще-
душное, какъ-будто за всю свою жизнь онъ ни разу
не наѣдался до-сыта.
Во всей этой процессіи было что-то жалкое, не-
ряшливое, бродяжеское, хуже самыхъ нищихъ цы-
ганъ, вѣчно кочующихъ между деревенскими ярмар-
ками.
— Куды поднялся, другъ? — крикнулъ старикъ,
сидѣвшій со мною рядомъ.
Но человѣкъ въ цилиндрѣ только замоталъ го-
ловой. Я повторилъ вопросъ по-англійски, но съ
такимъ же неуспѣхомъ.
— Экія лошадки задумчивыя! — сказалъ мой
сосѣдъ съ сожалѣніемъ въ голосѣ. — На дворѣ
лѣто, а у нихъ кости хуже зимняго торчатъ. —
Неймется этимъ индѣямъ, — прибавилъ онъ: — то
жили у форта Пелли, а теперь опять, незнамо куды,
поднялись. Ровно овражки кочевые, такъ и шастаютъ
по степи... Господи, прости мой грѣхъ, — продол-
жалъ онъ, — зачѣмъ Ты создалъ этихъ людей? Хуже
орды, хуже горскихъ татаръ...
Въ голосѣ его звучало презрѣніе, свойственное
осѣдлому земледѣльцу предъ нищимъ и бродячимъ
инородцемъ. Со своей точки зрѣнія онъ былъ со-
вершенно правъ. Какія бы стѣсненія и узы ни на-