Previous Page  7 / 17 Next Page
Information
Show Menu
Previous Page 7 / 17 Next Page
Page Background

7

такие, коих у православных не видел»

25

, и вздумал указывать им на эти пороки. За

воровство был приговорѐн старичками к отдаче в рекруты Иван Базилевский, но он перешѐл

в православие.

С одной стороны, выгоняя из общины или отдавая в рекруты провинившихся,

руководители секты очищали общество от нежелательных для секты элементов, проводили

отбор, с другой – это был метод запугивания. Рядовые духоборцы, воспитанные в полном,

слепом подчинении вождю, запуганные возможностью впасть в немилость и лишиться всего

нажитого, а может даже и самой жизни, представляли легко управляемую толпу.

Молочноводские духоборцы были заинтересованы в притоке к ним

единомышленников из внутренних губерний, тем более что правительство постоянно

прибавляло им земли на вновь прибывающих из мест ссылки. Указы 1802 и 1804 гг. о

переселении духоборцев в Таврию не распространялись на удельных и помещичьих

крестьян, которые потом бежали к своим единоверцам на Молочные Воды. В духоборческих

слободах, например, скрывалось много беглых крестьян помещика Трощинского

26

из села

Верхотишанка Воронежской губернии, которое ещѐ в XVIII в. было оплотом духоборчества.

Население Духобории постоянно пополнялась и за счѐт дезертиров.

С точки зрения духоборческой морали и их обычного права принять беглого или

дезертира не только не считались грехом или преступлением, а наоборот – добродетелью.

Среди дезертиров в основном были духоборцы, хотя иногда принимали и православных.

Скрыть у себя гонимого властью было не только душеполезно, но и выгодно. Дезертиры,

беглые и бродяги были даровой рабочей силой, которую духоборцы охотно использовали.

Когда в 1815 г. был обнародован манифест, разрешавший беглым вернуться из-за границы и

приписаться к низшим сословиям, т.е. легализоваться, о своѐм желании поселиться среди

духоборцев заявили 40 чел. На самом деле многие беглецы уже жили среди духоборцев, а

после выхода манифеста получили из Кишинѐва обманным путѐм документы, как будто

вышли из-за границы. Только в двух случаях удалось доказать, что дезертиры жили не за

границей, а скрывались в Николаеве под чужими фамилиями и даже имели венчанных жѐн.

Двойные фамилии: одна настоящая, а другая, под которой человек жил по фальшивым

документам – были обычным явлением среди духоборцев. Во время следствия 1834-39 гг. в

Духобории открылось много таких людей. Обычно духоборцы, чтобы скрыть дезертиров и

беглых, давали им имена и фамилии умерших, утаивая факты смерти от местной власти, и

вписывали их в последующую ревизию.

В духоборческом социуме, как мы видим, была сформирована своя система

ценностно-нормативных ориентаций в поведении людей, которая существенно отличалась от

принятой в крестьянском православном обществе. Вступая в контакты с

высокопоставленными чиновниками: сенаторами, губернаторами, министрами внутренних

дел, и даже с самим царѐм, побывавшим в духоборческом Терпении в 1818 г., сектанты,

естественно, декларировали высокие духовные ценности, скрывая суть своего учения. Никто

из их покровителей не догадывался о том, что духоборческие псалмы имеют двойной смысл,

что в секте есть вождь, и он - сам Христос, что их девять сѐл – это и есть «Царство Божие»,

внутри которого российские законы не действуют. Всѐ это была великая тайна, которую надо

было любой ценой скрыть от остального мира. Подавляющее большинство убийств и

истязаний, мотивация которых нам известна по материалам следствия, было совершено ради

сохранения духоборческого «Царства Божия», предотвращения разглашения тайны и в

качестве наказания за предательство интересов секты, т.е. так или иначе - в целях защиты

корпоративных интересов общности.

* *

*

В самом духоборческом учении не было ничего, что могло бы как-то

санкционировать убийство или насилие вообще. Наоборот, в псалмах говорилось о том, что

«душа человеческая – образ Божий, лик небесный», а «тело наше – храм Божий».

Посягательство на жизнь человека расценивалось как посягательство на храм и образ Божий.

В качестве псалма духоборцы читали на молениях «Заповеди Божии», в которых говорилось:

«не убий»

27

. С другой стороны, ведь не в каждом человеке есть образ Божий, а только в