Previous Page  9 / 17 Next Page
Information
Show Menu
Previous Page 9 / 17 Next Page
Page Background

9

который «оскорбил чем-то на письме духоборческого наставника ими обожаемого Василия

Калмыкова». Это был моршанский мещанин духоборец Дмитрий Распопов (он же Лоскутов),

подолгу проживавший в слободах на Молочной. Накануне расправы Распопов ходил в сл.

Терпении с удручѐнным видом и на вопрос, что с ним, «отозвался: кому я должен, за что

утесняют, пусть говорят, кому я должен, я разочтусь». Распопов был удушен и добит

деревянным толкачом

31

. Тело его также найдено не было.

К этой категории убийств тесно примыкают убийства и истязания людей,

перешедших в православие и ставших «халдеями». Агафья Неманихина показала, что

обратившихся в православие духоборцы «признают сбесившимися; прочих же людей

называют вообще врагами, а порознь светскую, военную и гражданскую власть – сатанами;

духовенство – дьяволами, а простой народ – тьмою. Что самое наиприлежнее внушают из

младенчества детям своим с тем, чтобы они почитали так православных христиан с

мысленным от них отвращением…»

32

Жизнь духоборца, перешедшего в православие, если

только он не уезжал подальше от тех мест, всегда была в опасности, и встреча с бывшими

единоверцами на пустой дороге могла закончиться трагично. Убийство «сбесившегося»,

утерявшего божественный образ, не считалось грехом. Ведь никому не придѐт в голову

судить человека, убившего бешеную собаку. Вышедшие из секты очень редко отваживались

приоткрыть еѐ тайны. До 1817 г. в православие перешло 30 душ муж. пола, и только трое из

них решились сообщить властям об укрывательстве дезертиров и беглых, об убийствах.

Одним из них был Ефим Макеев – выходец из Воронежской губернии,

переселившийся на Молочные Воды в 1805 г. Через четыре года, как утверждали духоборцы,

они «удалили» его из общества за распутство. Макеев, как и Суздальцев, был вечным

смутьяном и правдоискателем. В своѐ время, ещѐ на старом месте жительства Макеев

отсидел в тюрьме два года за то, что написал за всѐ крестьянское общество жалобу на

помещика, захватившего общинную землю. Макеева, видимо, потрясло убийство

Суздальцева, о котором он и рассказал властям. Он же донѐс о дезертирах, скрывавшихся в

слободах, о притеснении перешедших в православие и совращении православных в секту. По

его доносу было начато следствие, взято под стражу 16 человек, но ни одно из обвинений не

подтвердилось. Духоборцы не простили Макееву предательства. Они объявили его перед

властями беглым каторжником и добивались ссылки в Сибирь. А вскоре река вынесла труп

Макеева

33

.

Не меньше неприятностей доставили духоборцам доносы перешедших в православие

Архипа Баѐва и Ивана Базилевского. Они написали донос херсонскому генерал-губернатору

Ланжерону о скрывавшихся у духоборцев дезертирах и о том, что главным наставником

секты является Капустин, который и совращает православных в духоборчество. После их

доносов Капустин в июле 1816 г. был взят под стражу. Духоборцы жаловались самому царю

на доносителей и херсонского генерал-губернатора, который им верил. Менее чем через год

было инсценировано самоубийство Архипа Баѐва, которого духоборцы к тому же ещѐ

подозревали в поджоге постоялого двора в Орехове, принадлежавшего всему

духоборческому обществу. Придя из церкви в День сошествия Св. Духа, пообедав, он якобы

повесился, стоя на коленях и прислонившись спиной к стене, на верѐвке, которая была

привязана к вбитому в пол колышку и даже не натянута

34

. А ещѐ через год в водах реки

Молочной был утоплен брат Архипа – Трофим Баѐв. Следствие подозревало, что Трофим

информировал Архипа о происходящем в Духобории

35

, но не исключено, что Трофим что-то

узнал о странном самоубийстве брата и стал опасен.

В 1828 г. в православие перешли отец и сын Иосиф и Фома Войкины. Они сообщили

о некоторых преступлениях, совершѐнных в Духобории, но ни одно из них не было доказано.

Войкиных начали притеснять не только духоборцы, но и судья Соколовский, которого явно

подкупили. Войкиным инкриминировали ложный донос и несколько раз заключали в

тюрьму, несмотря на то, что они добились защиты у архиепископа, дважды получали бумагу

от вице-губернатора с предписанием освободить их от наказания. Суд приговорил Войкиных

к ссылке в Сибирь, но Сенат не утвердил приговор

36

. Печальная судьба доносителей должна

была остудить пыл всех жаждущих отомстить бывшим единоверцам за причинѐнные обиды.

Истязаниями «халдеев» занималась группа духоборцев, но особенно отличался