9 / 17
9
который «оскорбил чем-то на письме духоборческого наставника ими обожаемого Василия
Калмыкова». Это был моршанский мещанин духоборец Дмитрий Распопов (он же Лоскутов),
подолгу проживавший в слободах на Молочной. Накануне расправы Распопов ходил в сл.
Терпении с удручѐнным видом и на вопрос, что с ним, «отозвался: кому я должен, за что
утесняют, пусть говорят, кому я должен, я разочтусь». Распопов был удушен и добит
деревянным толкачом
31
. Тело его также найдено не было.
К этой категории убийств тесно примыкают убийства и истязания людей,
перешедших в православие и ставших «халдеями». Агафья Неманихина показала, что
обратившихся в православие духоборцы «признают сбесившимися; прочих же людей
называют вообще врагами, а порознь светскую, военную и гражданскую власть – сатанами;
духовенство – дьяволами, а простой народ – тьмою. Что самое наиприлежнее внушают из
младенчества детям своим с тем, чтобы они почитали так православных христиан с
мысленным от них отвращением…»
32
Жизнь духоборца, перешедшего в православие, если
только он не уезжал подальше от тех мест, всегда была в опасности, и встреча с бывшими
единоверцами на пустой дороге могла закончиться трагично. Убийство «сбесившегося»,
утерявшего божественный образ, не считалось грехом. Ведь никому не придѐт в голову
судить человека, убившего бешеную собаку. Вышедшие из секты очень редко отваживались
приоткрыть еѐ тайны. До 1817 г. в православие перешло 30 душ муж. пола, и только трое из
них решились сообщить властям об укрывательстве дезертиров и беглых, об убийствах.
Одним из них был Ефим Макеев – выходец из Воронежской губернии,
переселившийся на Молочные Воды в 1805 г. Через четыре года, как утверждали духоборцы,
они «удалили» его из общества за распутство. Макеев, как и Суздальцев, был вечным
смутьяном и правдоискателем. В своѐ время, ещѐ на старом месте жительства Макеев
отсидел в тюрьме два года за то, что написал за всѐ крестьянское общество жалобу на
помещика, захватившего общинную землю. Макеева, видимо, потрясло убийство
Суздальцева, о котором он и рассказал властям. Он же донѐс о дезертирах, скрывавшихся в
слободах, о притеснении перешедших в православие и совращении православных в секту. По
его доносу было начато следствие, взято под стражу 16 человек, но ни одно из обвинений не
подтвердилось. Духоборцы не простили Макееву предательства. Они объявили его перед
властями беглым каторжником и добивались ссылки в Сибирь. А вскоре река вынесла труп
Макеева
33
.
Не меньше неприятностей доставили духоборцам доносы перешедших в православие
Архипа Баѐва и Ивана Базилевского. Они написали донос херсонскому генерал-губернатору
Ланжерону о скрывавшихся у духоборцев дезертирах и о том, что главным наставником
секты является Капустин, который и совращает православных в духоборчество. После их
доносов Капустин в июле 1816 г. был взят под стражу. Духоборцы жаловались самому царю
на доносителей и херсонского генерал-губернатора, который им верил. Менее чем через год
было инсценировано самоубийство Архипа Баѐва, которого духоборцы к тому же ещѐ
подозревали в поджоге постоялого двора в Орехове, принадлежавшего всему
духоборческому обществу. Придя из церкви в День сошествия Св. Духа, пообедав, он якобы
повесился, стоя на коленях и прислонившись спиной к стене, на верѐвке, которая была
привязана к вбитому в пол колышку и даже не натянута
34
. А ещѐ через год в водах реки
Молочной был утоплен брат Архипа – Трофим Баѐв. Следствие подозревало, что Трофим
информировал Архипа о происходящем в Духобории
35
, но не исключено, что Трофим что-то
узнал о странном самоубийстве брата и стал опасен.
В 1828 г. в православие перешли отец и сын Иосиф и Фома Войкины. Они сообщили
о некоторых преступлениях, совершѐнных в Духобории, но ни одно из них не было доказано.
Войкиных начали притеснять не только духоборцы, но и судья Соколовский, которого явно
подкупили. Войкиным инкриминировали ложный донос и несколько раз заключали в
тюрьму, несмотря на то, что они добились защиты у архиепископа, дважды получали бумагу
от вице-губернатора с предписанием освободить их от наказания. Суд приговорил Войкиных
к ссылке в Сибирь, но Сенат не утвердил приговор
36
. Печальная судьба доносителей должна
была остудить пыл всех жаждущих отомстить бывшим единоверцам за причинѐнные обиды.
Истязаниями «халдеев» занималась группа духоборцев, но особенно отличался