274 / 309
В ъ САДАХЪ.
2 7 1
ричекъ. Лютѣе меня. Онъ Ренана книги читалъ.
Прочитаетъ и мнѣ перескажетъ. Мнѣ некогда чи-
тать столь длинныя книги.
Избушка у Мордвинова была черная, покосив-
шаяся на-бокъ. Внутри было тѣсно и грязно. Толь-
ко передній уголъ былъ оклеенъ цвѣтными карика-
турами недавней эпохи: Витте въ клѣткѣ, Лид-
валь съ урною. Ярче всего бросалась въ глаза
большая зловѣщая картина: горитъ крестьянская
изба. Изъ красныхъ облаковъ протягивается длин-
ная рука съ жадными, длинными, костлявыми паль-
цами.
Вмѣсто всякаго богатства Мордвиновъ показалъ
мнѣ огромный черный ящикъ съ выписками и вся-
кими бумагами. Онѣ были набиты до самаго верха,
вродѣ геологическихъ пластовъ. Нижнія были на-
писаны полууставомъ на синей бумагѣ и относились
къ духовнымъ книгамъ: Ефремъ Сиринъ, Григорій
Богословъ. Потомъ шли русскіе духовные писатели,
мистики, брошюры Толстого и Григорія Петрова,
журнальныя статьи, клочья освободительныхъ бро-
шюръ. Сверху лежали груды газетныхъ вырѣзокъ.
Въ настоящее время Мордвиновъ самъ мѣтилъ въ
писатели и подбиралъ матеріалъ въ редакціи среди
изрѣзанныхъ и брошенныхъ газетъ.
Все это было мятое, въ сажѣ и грязныхъ пятнахъ.
Трудно было бы сохранить чистоту въ такой обста-
новкѣ.
У окна стояла лавка безъ одной ноги, подпертая
чурбаномъ. На лавкѣ сидѣлъ старикъ въ ветхихъ
валенкахъ, несмотря на лѣтній зной. Это и былъ
бывшій хлыстъ, читатель Ренана. Волосы у него
были совсѣмъ бѣлые, лицо истощенное. Только глаза
дохранились
?
маленькіе, яркіе
?
злые.