11 / 22
человеконенавистничество есть самое невозможное дело для слуги
Божьего», – говорилось в псалме. Дмитрию Александровичу очень
хотелось привлечь внимание духоборцев к этой проблеме. В 1891 г. по
религиозным мотивам от оружия отказались рядовые Дрожжин и
Изюмченко, за судьбой которых следили толстовцы, в том числе и
Хилков, а в начале 1892 г. было несколько отказов от оружия среди
призванных в армию павловских крестьян. С радостью восприняв весть о
павловцах, Хилков сетовал: «Невольно сравниваю их с духоборами,
молоканами, баптистами и хлыстами. Сравнение не говорит в пользу
всех этих сект. И я думаю, что главное, что мешает людям, числящимся в
этих сектах, проявлять силу духа, – это то, что они обособлены. Как бы
стадо, вечно смотрящее либо на одного вожака, либо друг на друга. Это
очень связывает дух» [15].
Вслед за Хилковым в 1893—1894 гг., кто принудительно, а кто
добровольно, на Кавказ прибыли А.М. Ббдянский, С. Прокопенко и Н.К
Дудченко. В Грузии возникло несколько толстовских колоний.
Последователи Толстого воспринимали духоборцев как
носителей истинного христианства в народной среде, которые временно,
в силу обстоятельств, отошли от своих идеалов. Духоборческое
общество умело хранить тайны от посторонних, и поэтому, даже сойдясь
с ним весьма близко, Хилков, Дудченко и другие так и не поняли, что
толстовцы и духоборцы — «разного духа». Понимание это пришло
позже, уже после переселения духоборцев-постников в Канаду, и
принесло толстовцам разочарование и крушение иллюзий.
В тот период духоборцы действительно оказались очень
удобной почвой для толстовской пропаганды в силу того особого