237 / 309
234
ДУХОБОРЫ ВЪ КАНЛД-В.
Она громко смѣялась и, кажется, готова была
плясать отъ восторга.
— У насъ въ Харьковской губерніи два клаптя
земли не было, а тутъ бачь, якіе загоны. Чоловикъ
каже: лугу нема, вся пахатна земля, чѣмъ коней
кормить? А я кажу: сѣй больше ячмень. Зеленый
ячмень коситимо намѣсто сѣна; хай и коняка знае,
ідо то есть жить въ Канадѣ.
Одного изъ этихъ переселенцевъ, Антона Твер-
дохлѣба, мы встрѣтили потомъ, дальше по дорогѣ,
въ селеніи Надежда. Онъ проходилъ сквозь селеніе,
ведя за собой въ поводу пару лошадей, тащившихъ
большой, но совершенно пустой фургонъ. Лошади
были тощія, нисколько не лучше индѣйскихъ. Въ
срединѣ сельской улицы лѣвая пристяжная внезапно
упала на землю и отказалась идти дальше. Тогда
Твердохлѣбъ, наполовину противъ своей воли, за-
ѣхалъ къ духоборамъ покормить. Впрочемъ, услы-
хавъ, что въ селеніи есть люди, пріѣзжіе изъ Рос-
сіи, онъ бросилъ и лошадей, и фургонъ, и тотчасъ
же прибѣжалъ къ намъ. Это былъ человѣкъ рослый,
широкоплечій, но почти такой же тощій, какъ его
кони. Лицо у него было смуглое и мрачное, и вы-
пуклые черные глаза при каждомъ поводѣ вспыхи-
вали и загорались гнѣвомъ. Настроеніе у него, ви-
димо, было совсѣмъ другое, чѣмъ у духоборовъ.
Онъ жадно и подробно разспрашивалъ насъ о рус-
скихъ новостяхъ.
— Хорошо въ Россіи, — сказалъ онъ въ заклю-
ченіе. — Страшно и весело, не такъ, какъ здѣсь въ
Канадѣ. Здѣсь все мертвое, — жаловался онъ, —
скучно очень. И устройство мнѣ не очень нравитъ.
Здѣсь все порядокъ только для англиковъ, а тебя
они считаютъ, будто ты не человѣкъ. Напримѣръ,